При Елизавете Петровне, граф М.Г. Головкин попал в не милость, как приверженец бывшей правительницы государства (Анны Леопольдовны) и был сослан в Сибирь - Березов, где и провел долгие 14 лет. За ним последовала и его жена. По сви­детельству М.П. Пыляева «Головкин, больной, положен был вместе с постелью в сани и отправлен в Березов, где провел четырнадцать лет». Там он и умер в 1755 году.

После ссылки графа М.Г. Головкина, Ропшинская усадьба перешла в собственность казны. С 1742 по 1761 годы мыза Роп­ша императрицей Елизаветой Петровной избирается в качестве своей загородной резиденции, она повелела «во оном селе Ропша каменный дом увеличить и к прежнем палатам по обе стороны приделать еще палаты»

Старый головкинский дом стал совсем тесным для много­численной свиты императорского двора. Хотя Ропша долгие годы использовалась Елизаветой Петровной во время своего путешествия из Петергофа в Царское Село — это было ее лю­бимое место отдохновения.

Императрица в июне 1748 года предлагает архитектору Ф.Б. Растрелли осмотреть «попутную резиденцию» и «учи­нить» проект его нового оформления. После осмотра Ропшин­ской мызы архитектором, Елизавета Петровна поручает ему перепланировать и значительно расширить головкинский дом: «…в Роп-мызе для усмотрения места быть и учинить но­вому строению чертежи».

 В архивном протоколе Канцелярии от строений обнаружена запись, датированная 22 июня 1748 года «Канцелярия от строений слушала доношение обер-архитектора графа де Растреллия, по данное сего июня 15 дня, коим он объявляет: ее императорское ве­личество изустно соизволила ему указать в Роп-мызе для осмотрения места быть и учинить новому строению чертежи. И хотя он для осмотрения в упомянутой Роп-мызе старого строения имеет быть, но надлежит с той Роп-мызы снять план».

Сам Растрелли «из-за порученных ему немалых строений» снимать план старых построек в Ропше не имел времени. Он мог заниматься лишь проектированием нового ропшинского комплекса, то есть «учинить новому строению чертежи». Поэтому он «требует дабы соблаговолено было приказать с помянутой Роп-мызы снять план обре­тающемуся в Петергофе архитектурии ученику Казакову по показанию его де Растреллия и по снятии для учинения новому строению чертежей оной план прислать к нему». Однако, оказалось, что «той Ропшинской мызе план готовый уже имеется у архитектурии гезеля (ученика) Сляднева», то есть имелся натурный план всего существовавшего к тому времени в Ропше.

Канцелярия от строений приказала «оному Слядневу тот план оставя у себя, с него копию сделать и отдать реченному обер-архитекто ру де Растреллию и о том к нему Слядневу и для ведома к де Растреллию послать указы». В приписке сказано «Копия к де Рас­треллию отослана».

2 июня 1750 года Елизавета Петровна «указом изустно со изволила повелеть в оном селе Ропше каменной дом увели­чить и к прежним палатам по обе стороны приделать еще палаты», а 7 августа 1752 года она же «именным указом изустно соизволила повелеть в оной Ропше справить вновь каменное строение по опробованному чертежу». И в первом и во вто­ром случае указы отданы «в высочайшем присутствии в селе Ропше». Находясь в Ропше в 1752 году, Елизавета Петровна уже имела готовый план-проект. Следовательно, он выполнен между 1748 годом, когда Ф.Б. Растрелли впервые получил указ о переустройстве ропшинского ансамбля, и 1752 годом, когда уже существовал утвержденный — «опробованный чертеж». В том же году было указано в Ропше построить:

«1. Внутри сада, который близ палат, два корпуса;

2. Подле их с одну сто­рону церковь (севернее палат), а по другую меж кухонь и палат Эрмитаж;

3. Там же пруды вычистить».

Архитектор Растрелли за основу принимает план «архитектурии ученика» И. Сляднева и создает план совершенно новой царской резиденции. Он, сохранив центральную часть старого дворца, пристраивает к нему длинные одноэтажные га­лереи, то есть расширяет фасад дворца почти до 200 метров, сделав его облик более пышным. Галереи дворца заканчивались церковью и павильоном «Эрмитаж». Отделка фасада двор­ца была выполнена в стиле барокко. Таким образом, выдаю­щийся зодчий исчерпывающе раскрывает свой талант и мастерство как архитектора и как декоратора, заложенные им в других пригородных ансамблях Петербурга. Он попытался создать новую ропшинскую резиденцию, мало уступающую по своей пышности и многообразию сооружений другим многочисленным своим творениям. Ф.Б. Растрелли одновременно разрабатывает проект перепланировки ропшинского парка в модном тогда «нидерландском вкусе».

Нижний сад в Ропше был регулярным и представлял прямо­угольник, в плане его ширина соотносилась с протяженностью главного фасада дворца. Согласно плану Растрелли, он разбивался прямоугольными и поперечными аллеями на двенадцать прямоугольников. На эту прямоугольную планировку накладывалась лучевая, а косые аллеи многократно в плане пересекали прямо­угольники. С южной и северной сторон, разбиваемый сад огра­ничивали шпалеры, засаженные низкорослыми кустарниками, и подстриженные в так называемую «стенку».

С южной стороны сохранили старые головкинские оранжереи, и весь участок сада обнесли оградой, ориентированной на границы террасы. На некотором расстоянии от ограды запланированы пруды прямоугольной формы.

Существующему северному пруду придали затейливые гео­метрические формы, а симметрично ему выкопали южный пруд. Вырытые пруды, каналы, засаженные цветники, зеленые кустар­ники Нижнего сада - наряду со сложной сетью аллей Растрел­ли устраивает газоны, рыбные пруды, ручьи, каскады и затейли­вые мостики. Одновременно он повысил террасу, на которой стоит Ропшинский дворец, и парк, созданный по замыслу архитектора, поражал своей красотой и грандиозностью.

Участок земли от дворца до источника Иордань предполагалось разбить под огородный сад и засадить фруктовыми дере­вьями. У источника были вырыты два небольших симметрично расположенных пруда.

На берегу одного из прудов строят два небольших изящ­ных павильона. Один для рыбной ловли, а другой - для снастей. Эти небольшие пруды (как их называли в то время - озера) пересекал канал, от которого отходили еще два продольных канала, по которым воды Иордани поступали в пруды Нижнего сада. За этими прудами вся территория была также разбита на 12 больших квадратов, а главная аллея была ориентирована на центр Ропшинского дворца. В каждом квадрате создали кра­сивые композиции из бокситов и куртин с косыми аллеями и шпалерами по границам квадратов.

Участие Н. Жерара в составлении плана Нового сада в Царском Селе позволяет предположить, что он причастен и к плану Ропшинского ансамбля с Верхним и Нижним садами.

При Елизавете Петровне, Жерар получил известность не толь­ко как архитектор, но и как крупный паркостроитель. По ее указу в 1745 году было велено- «мастерового француза Жерара сыскав, в Село Царское отвести и показать ему там, в саду, нынешние партеры, вместо которых каковым быть новым, при­казать ему объявить чертежи».

Участие Жерара в разработке плана Ропшинского ансамбля тем более вероятно, что сам архитектор Растрелли был в это время весьма занят работами в Царском Селе, Петергофе и Стрельне. Ропшинский план с натуры в 1748 году делал гезель (ученик) И. Сляднев, с которым Жерар одновременно пре­подавал в архитектурной школе, что и определило их тесные контакты.

Основной этап всех работ по осуществлению плана Ф.Б. Растрелли - преобразование Ропшинского садово-пар­кового ансамбля - пришелся на период 1750-1756 годы и был прерван только Семилетней войной. Но, судя по акварели Дж. Кваренги, построена была только церковь, поставленная на террасу со сводами, под которыми устроен каскад. Эрмитаж и перестройка центрального объема головкинского дома не были осуществлены, что, несомненно, сказалось на общем облике зда­ния весьма протяженного, но невысокого. Лишь ритм взаимосвязанных объемов, западающих и выступающих частей, прида­вал зданию пластическую выразительность.

Часть того, что указано на плане проекте, очевидно, не было осуществлено ввиду начавшейся Семилетней войны. Но многое уже было сделано, о чем свидетельствует П.Н. Петров в своей рукописи «Ропша». «Строитель времен Елизаветы (Ф.Б. Растрел­ли) разбил западнее палат Головкина Верхний сад. Его с боков должны были очерчивать новолетние флигеля, перед которыми был сад, в квадратных клумбах возвышались посаженные еще Головкиным белые ели, подстриженные в форме пирамид. Для Елизаветы посажены были у дворца яблони, дававшие плоды именно той породы, которые любила императрица, и, правду сказать, ропшинские яблоки белого налива подивили петербургских гастрономов пятидесятых годов минувшего века».

Прямые, взаимно перпендикулярные аллеи шириной 17 мет­ров рассекали огромный прямоугольник Верхнего сада. Одна из них - нынешняя Красносельская дорога.

Облик парков XVIII века был немыслим без прудов, каналов и прочих «водяных забав». В Ропше была разработана и почти полностью осуществлена водная система. Для этого были использованы благодатные природные условия.

Ропшинский дворцовый ансамбль был окружен прудами и каналами, через которые было перекинуто пятнадцать мости­ков. Устроено четыре каскада вокруг Нижнего сада, в котором слышалось звонкое журчание воды.

Создать каскады и водопады удалось благодаря тому, что уровень воды в некоторых прудах был поднят искусственны­ми насыпями выше поверхности Нижнего сада. Для этого про ведены были большие земляные работы, следы которых в пар­ке видны поныне. Это результат огромного труда тысяч крепостных людей.

Проходя в наши дни по парку, можно убедиться в том, что не были выкопаны только показанные на плане-проекте 50-х годов XVIII века два овальных пруда и канал на территории Верхнего парка. Но этот канал был вырыт ближе к дворцу - вдоль западной ограды Собственного садика. Вся ближняя к дворцу водная система Ропшинского парка уцелела полностью с середины XVIII века.

Сохранились и пруды севернее дворца, возле главной площади нынешнего поселка Прочные земляные насыпи, показан­ные на плане-проекте двухсотлетней давности, поныне сдержи­вают воду этих прудов расположенных ступенчато на склоне холма. Самый северный пруд имел не только декоративное, но и практическое назначение: падающая вода вращала колесо му­комольной мельницы. Пруды эти питаются водой из десятков родников, действующих в склоне Михайловского оврага, а далее бегут ручьи к прудам Нижнего парка.

Ропшинский дворцово-парковый ансамбль в середине XVIII столетия был вытянут с востока к западу на 1200 метров и с юга на восток — на 850. Он поражает грандиозностью замысла, тонким знанием природных условий, тщательной продуманностью и мастерством исполнения. Не приходится сомневаться в том, что Ф Б. Растрелли, будучи неоднократно «для осмотрения места в помянутой Роп-мызе», внимательно изучил рельеф местности и все ее особенности. Великий зодчий имел к проектированию в Ропше самое непосредственное отношение. Вот почему ее стали упоминать тогда наряду с Петергофом и Цар­ским Селом. В 50-ые годы XVIII века ропшинский ансамбль достиг наивысшего расцвета.

Незадолго до кончины Елизавета Петровна своим Указом подарила имение Ропша наследнику престола великому князю Петру Федоровичу - будущему императору Петру III.

25 декабря 1761 года императрица Елизавета Петровна скон­чалась, на русский престол вступил Петр III. Во время царствования Елизаветы Петровны были достигнуты значительные успехи в развитии хозяйства, культуры, во внешней поли­тике, проведены организационные мероприятия по усовершенствованию и перевооружению русской армии и флота. В Семилетней войне русские войска дважды громили непобеди­мую прусскую армию Фридриха II и заняли столицу Прус­сии - Берлин.

Феодальные привилегии дворян значительно расширились и укрепились при ней. Царствование Елизаветы Петровны вошло в историю как «золотой век дворянства». После двадцатилетнего царствования императрицы Елизаветы Петровны ее племянник, спустя полгода, 29 июня 1762 года в результате дворцового переворота, который возглавила его жена Екатерина Алексеевна, вынужден был отречься от русско­го престола.

Петр III под усиленным конвоем был доставлен в Ропшин­ский дворец. Его поместили в комнату, в которой окна предус­мотрительно были закрыты гардинами. Один из офицеров, князь Барятинский, оставался постоянно в комнате с Петром III, вы­полняя приказ «глаз не спускать с узника». Вокруг Ропшин­ского парка были установлены посты, а наиболее надежных солдат установили охранять окна, и поставили по два солдата у каждого выхода дворца. Офицеры безотлучно находились в комнате узника - Алексей Орлов, Барятинский, Потемкин, Зу­бов и камердинер Петра III - Крамер. Через неделю низложенный император, вероятнее всего, был убит в Ропшинском дворце группой заго­ворщиков гвардейских офицеров. Действовали они с ведома воцарившейся на русском престоле Екатерины II.