В первой четверти XVIII века при строительстве усадеб осу­ществлялась строгая регламентация. Это касалось и облика построек и планировки участка. По указу Петра I первый архи­тектор Петербурга Доменико Трезини разработал «Проект об­разцовой усадьбы», который мы назвали бы сейчас типовым проектом. Неукоснительно выполнялась и петровская инструк­ция «О загородных домах и ассамблеях», относящаяся к 20-м го­дам XVIII века. Сравнение этих двух руководящих тогда доку­ментов с планом усадьбы Петра I в Ропше обнаруживает не­сомненное их сходство и взаимосвязь.

В «Проекте образцовой усадьбы» дворец также размещен посередине, на продольной осевой линии - аллее, перед ним партер, в углах которого изображены парковые павильоны, со­единенные между собой фигурной оградой с воротами.

Усадебные участки-дачи при Петре I имели стандартные раз­меры в Петербурге 25 на 50 саженей, в пригородах - 100 на 1000 саженей. На ропшинском плане от крайней южной хо­зяйственной постройки до крайней северной гостевой расстоя­ние равно 100 саженям. Это ширина петровского усадебного участка. А расстояние от дворца до хозяйственного двора рав­но 33 саженям. Этот отрезок вообще стандартен для ропшин­ской усадьбы - таково расстояние от дворца до «гостевых фли­гелей», а также до «чердачков» и между ними. Несколько боль­шее расстояние лишь между дворцом и церковью - 37 саженей.

«Усадебный дом» (дворец) надлежало строить «по конец Сухова места», то есть на возвышенности, у склона холма, а если требовалось, насыпали земляную террасу, чтобы дом горделиво возвышался над подсобными постройками. Подсыпка грунта была широко распространена в те времена, как под постройки, так и под огороды, сады, парки.

В инструкции «О загородных домах и ассамблеях» предпи­сывалось вокруг усадебных участков «садить аллеи ольховые с малым внешним ровиком». Ольховые посадки и ровики встре­чаются на Княжьей горке поныне; на многих участках местно­сти они совпадают с контурными линиями, окаймляющими на плане петровский усадебный комплекс.

В инструкции указывалось: «Буде строение из целого лесу (круглых бревен), то снаружи обивать тесом и красить червленью (красной краской) или расписывать под кирпич. У дому делать ворота. Конюшни и прочие домовые нужды досками забивать в тесаные столбы. Крыши крыть черепицей или дер­ном. Между домом и чердачками чтоб были деревья сажены локтя 4 или локтей 6 по широте или цветники. Позади строе­ния огороды, а у кого позади двора лес натуральный хорош, тот может его расчистить, а всего не рубить». «Натуральный лес» был взят под охрану. Петровский указ 1703 года «Об описи лесов» запрещал под угрозой большого денежного штрафа ру­бить сосну, лиственницу, клен, карагач, вяз, а «за дуб, буде хотя одно дерево срубит, также и за многую заповедных лесов по-сечку, учинена будет смертная казнь». Один из петровских ду­бов стоит на Княжьей горке поныне

Сравнив план ропшинской усадьбы, «Проект образцовой усадьбы» Доменико Трезини и инструкцию «О загородных до­мах и ассамблеях», можно сделать вывод - усадьба Петра I в Ропше была тем эталоном, на основании которого давались рекомендации при строительстве других усадеб

Разработанные тогда «образцовые проекты» легли в осно­ву множества дворянских усадеб, возникших в первой четвер­ти XVIII века в Петербурге и его окрестностях. Выработанные принципы и приемы оставались длительное время традиционными. Вот почему особый интерес представляет собой ранняя усадьба Петра I в Ропше. Тем более что о других первоначаль­ных усадьбах Петра I - в Стрельне и Петергофе - найдено пока еще недостаточно документов.

Судя по карте Ингерманландии, составленной в 1727 году Кирилловым, а также по ряду описаний, в этой местности воз­никли, в первой четверти XVIII столетия, три петровских дворца: в Ропше - лечебный, в Кипени - путевой, а возле Глядина и Забородья - возникший в связи со строительством Петергоф­ского водовода. Рядом с последним из дворцов стояли казармы для солдат, производивших «копальные работы»

Усадьба Петра I на Княжьей горке сохранялась в течение длительного времени. Но к 1780 году деревянный дворец стал ветхим и был разобран. Не пощадило время и другие построй­ки, кроме церкви. Большинство из усадебных украшений Петра I долгое время сохранялись, в основном в Ропшинскои дворце. Усадьба на Княжьей горке исчезла, но на местности многое еще напоминает о ней.

Дворцу было отведено «самое красное место», он был виден издали, и из его окон открывался замечательный вид. У восточного подножия террасы — поворот старинной дороги, выложенный булыжником, а с северной стороны есть небольшая квадратная яма, стены которой выложены плитняком, — здесь был колодец. Западнее ямы сохранилась ровная площадка — партер. Это все, что уцелело от самого раннего усадебного ансамбля на Княжьей горке. Однако в Ропше существует другой дворцово-парковый ансамбль, тесно связанный с историей ран­ней усадьбы Петра I.

Обильные ропшинские ключи, бьющие прямо из-под земли, обусловили появление редкого в своем роде водного парка с сетью больших и малых сверкающих гладью прудов. Петр I не случайно выбрал это место под постройку маленькой усадьбы путевого деревянного дворца. Начало основания садово-паркового ансамбля в Ропше совпадает с периодом петровской застройки вокруг Петербурга многочисленных загородных мыз, резиденций и усадеб с прудами и фонтанами, до сих пор надежно питаемыми Ропшинскими и Кипенскими водными источниками

Позже М И Пыляев писал «…нигде в окрестностях Петербурга не растут так хорошо деревья, как в Ропше. Почти все крестьяне здесь исстари занимаются садоводством и разве­дением огородных овощей. Под Ропшей добываются болотные туфы (т.е. известковые осадки на мхах и дерне болот в виде ноздреватых глыб) и продаются для украшения каскадов, гротов и цветников».

Ропшинскую усадьбу Петра I во многих описаниях авторы выделяют особо, называя ее «любимой усадьбой» Петра I. Не случайно Петр подарил ее одному из своих самых доверенных сподвижников - князю-кесарю Ромодановскому Федору Юрьевичу.