ИЗ ИСТОРИИ СЕЛА РОПША.

«О, Ропша, родина веков,

Живет и дышит уж столетье

И сняв с себя всю цепь оков

Красивей нет на белом свете»

Лариса Каликина,

 1997 г.

 

Приморский архитектурно-художественный ансамбль Петергофской дороги вдоль Финского залива находится в 29-ти километрах западнее Петербурга и включает в себя 14 парков общей площадью 1500 гектаров.

Среди них наибольшую историко-художественную ценность имеет регулярный ансамбль, созданный в начале XVIII века как своеобразный триумфальный монумент в честь победонос­ного завершения Северной воины (1700-1721).

Торжество России, утверждение на Балтике ее морского мо­гущества нашли свое выражение в парадности создаваемых парков, изяществе великолепных дворцов, сверкающих потоках фонтанов и каскадов, золоченых статуях богов и героев древ­ности. Здесь слиты воедино произведения архитектуры и скуль­птуры, садово-паркового и инженерного искусства

С приморскими ансамблями Петергофской дороги как гео­графически, так и исторически связан дворцово-парковый ансамбль Ропши, расположенный в 18-ти километрах на юг от Стрельны.

Впервые упоминание о селе Ропша содержится в переписной оброчной книге [1] за 1500 год среди сел и деревень на зем­лях Водской пятины «Господина Великого Новгорода» как сель­цо Храпша. Происхождение этого топонима до сих пор историками не установлено, однако весьма вероятно, что название сельца происходит от Новгородского собственного имени «Храп» в XV веке, а к началу XVIII трансформируется в привычное для нас название «Ропша».

Очень удобное природное положение Ропши на краю Ижорской возвышенности северной части Ропшинских высот. До сих пор видны гряды холмов и бугров, сменяющиеся долинами и глубокими оврагами - следы деятельности отступившего при­мерно шесть тысяч лет назад древнего моря. В склонах некото­рых оврагов видны обнажения слоистого известняка, в других местах - гранитные валуны, галька, щебень.

Слои известняка - это древние морские отложения Изве­стняк растворим в воде, атмосферные осадки не задерживают­ся на поверхности, и вода проникает в известняковые слои, образуя под землей сложный лабиринт водоводов и пещер. Ропшинские высоты по своей структуре напо­минают губку. Вода устремляется по подземным лабиринтам, чтобы где-то вырваться на поверхность. Чаще это происходит в более низких местах, а иногда благодаря сильному напору вода устремляется вверх по принципу артезианского колодца

Вот почему в окрестностях Ропши, несмотря на значи­тельную высоту - 135 м над уровнем моря, так много родников. В самой Ропше их действует более сотни Особенно много родников в склонах Михайловского оврага, рассекаю­щего водоносный горизонт между Ропшей и деревней Михайловской. Один из самых крупных источников - Иордань - находится в Ропше поблизости от перекрестка дорог. Ручьи от ропшинской группы родников питают речку Стрелку, которая несет свои быстрые воды к северу, вниз по склону Ропшинских высот, в Финский залив. Здесь имеются довольно мощные минеральные источники, а западнее Ропши есть радоновые. В пору весеннего половодья, когда напор в при­родных водоводах особенно силен, в окрестностях Ропши можно наблюдать интересное явление - игру естественных фонтанов, взлетающих над родниками.

В этой местности находятся несколько групп родников - ропшинские, кипенские, глядинские, гостилицкие и другие. Они дают начало не только речке Стрелке, но и Кипенке, Рюдемюльке, Шингарке, Коваши, а также множеству более мелких речушек и ручьев. Ропша расположена в верховьях речки Стрел­ки. Многочисленные водные источники и дремучие хвойные леса издавна привлекали сюда людей. Первые поселенцы - не­большие финно-угорские племена ижора, водь, карелы, весь, фин­ны, эстонцы. Эти племена занимались в основном охотой и рыболовством. Подтверждением этому явились археологические раскопки, где были найдены кости рыб и различные изделия из них. Эти люди одевались в шкуры и меха добытых в лесах зверей, а на шее носили ожерелья и амулеты, выполненные из рыбьих костей. Можно с уверенностью сказать, что первобытный человек этого края был по­истине «рыбоядным».

В XII веке, после закрепления шведов в Финляндии, гра­ница Новгородской земли отодвинулась на Карельский перешеек. В этот период Новгородская земля разделилась на пять ча­стей - пятин. Одна из них, Водская пятина, включала в себя пространство вдоль южного берега Финского залива и реки Се­стры, от реки Луги на западе и до реки Волхов на востоке, от Новгорода на юге до Белого моря на севере.

Восточную часть пятины, расположенную южнее Финско­го залива, начиная от города Копорье, составляла Ижорская земля, западную часть - Водская. Ижора - это название племени, известного в древности под именем ингров, поэтому шведы называли эти земли Ингерманландией, в переводе со шведского - земля ингров. Славяне, известные по летописи как «словене Ильменские», пришедшие в эти места в VII-VIII веках, селились среди ижоры и воти.

Коренное население было немногочисленным, отсталые племе­на не могли влиять на облик края, но с приходом сюда племен «ильменских словен» из земель новгородских он существенно изменился. Славяне, будучи в основном земледельцами, вырубали и выжигали всё новые и новые лесные участки, затем разрабатывали их под поля.

В древние времена Новгородские земли разделялись на погосты, начало которых было положено во времена княгини Ольги. «Погост» понималось двояко: главное селение церковного округа; либо церковный округ или приход, т е. совокупность всех селений, принадлежащих одной церкви

Первое упоминание о погостах как административно-территориальных округах встречается в Новгородской уставной грамоте 1137 года. «Кто купец, тот в сто (сотня - торговое объединение. - Авт.), а кто смерд (крестьянин. - Авт.), тот - в свой погост; тако пошло в Новгороде». В Толковом словаре Даля дано такое определение погостам: «несколько деревень под общим управлением и одного церковного прихода».

Существует ошибочное утверждение, что Водская пятина получила свое наименование от названия племени «водь». В Новгородской земле пятины назывались по названию местностей, которые в нее входили - Обонежская (по берегу Онежского озера), Шелонская (по реке Шелони). Например, Деревская пя­тина располагалась южнее Новгорода на местности, покрытой густыми и обширными лесами, а Водская, или, как писали в ле­тописях тех лет, - Водянистая, пятина охватывала территорию со множеством рек, озер и побережье Финского залива. Пяти­на делилась на погосты. Погост составляли группа селений и церковь, расположенная среди них. Водская пятина включала в свой состав 5 городов и 63 погоста.

Сверх деления на пятины и погосты существовало еще деление на уезды. Уезд также назывался присудом, состоял из нескольких погостов, приписанных судом и данью к одному городу, служивших для них общим правителем. В городе жили великокняжеский наместник, чиновник, суд и т. д. В Вотской пятине было 6 уездов: Новгородский, Ямский, Копорский, Ладожский, Ореховский, Корельский.

Например, Ореховский уезд включал 8 погостов и в том числе Введенский Дудоровский (по Дудергофским возвышенностям и между реками Лигою (Лиговка) и Стрелкою прилегали к Финскому заливу). Земли принадлежали или Великому князю, или частным лицам на службе (боярам, боярским детям), или церквям. Если земли принадлежали Великому князю, то были: дворцовые, либо поместные земли (они описаны в «Дворцовых книгах»).

Местность, где возникло сельцо Храпша (позднее село Ропша), принадлежала к Кипеньскому погосту, административным центром которого было нынешнее село Кипень Водской пятины. По писцовым книгам 1500 года (наиболее ранние из дошедших до наших дней) в Храпше насчитывалось 43 двора, жителей числилось 58 и потому она не случайно в книге называется селом, а не деревней.

Учитывая, что писец заносил в книгу только мужские име­на, можно считать, что всех жителей села было около ста чело­век. Фамилия сыну давалась тогда по имени отца (устойчивые фамилии носили только именитые люди). А у крестьян они появились после отмены крепостного права, в 1860-е годы, когда тысячи оставшихся без земли крестьян потянулись на заработки в город и вынуждены были обзаводиться паспортами: «беспачпортных» не только не брали на работу, но и наказывали как бродяг.

После того как в 1478 году Новгородская земля была при­соединена к Великому княжеству Московскому, часть новго­родских землевладельцев переселили в пределы княжества и произвели перепись земель. Иван III, в то время Великий князь Московский, повелел взять из боярских дворов княжества детей боярских и разме­стить их в Новгородской земле. Дмитрий Китаев, проводивший вышеозначенную перепись, упомянул: «водворил «государь – Авт.» 80 семей в 27 по­гостах, подсудных городам Ладога, Орешек, Копорье и Яма, наделив каждый от 400 до 500 четвертей земли (1 четверть равна 1,5 гектара.)».

Например, из переписной книги известно, что жили в XV веке в сельце Храпша Кипеньского погоста «Максим Яхнов, Федотка Ижерянин, Куземка Тарасов, да сын его Карпик, Лембитка Ивашков, Онашка Кириллов» и другие. Ука­занные в переписной книге фамилии жителей Храпши нельзя рассматривать как коренные в этом селе - фамилии менялись тогда из поколения в поколение. Все они свой оброк платили Великому Новгородскому князю рожью, ячменем, овсом, льном сеном, домотканым полотном, курами, пивом, мясом и баранами

Новгородские купцы, используя водный путь «из варяг в греки», торговали со многими странами, и им требовались со­оружения для хранения товаров, это были небольшие поселения — рядки, с XIV века – слободы. Такой ряд, Клети, существо­вал на правом берегу Ижоры. К XV веку торговля вытеснила земледелие как наиболее трудоемкое занятие В новгородских переписных книгах за 1500 год говорится: рядок Клети лежал на реке Ижора, в семи верстах от Невы, жили в нем торговые люди, пашни у них не было, а дворов было восемь, в них проживало двадцать душ мужского пола.

В 1550 году вновь производилась раздача земель в Водской пятине в вотчину боярам, окольничим, детям боярским.

В течение XVI в Вотская пятина описывалась несколько раз:

При Иване III - в 1498-1500 годах Дмитрием Китаевым;

При Иване IV - в 1538-1539 годах;

При Федоре Иоанновиче - в 1584-1598 годах Афанасием Михайловым.

В течение XVII века Водская пятина также описывалась не­однократно:

При Лжедмитрии I - описывалась частично;

В междуцарствие описывались некоторые земли в 1610- 1613 годах;

При Михаиле Федоровиче - в 1619-1620 годах  Якимом Ивановым Зайцовым и подьячим Иваном Лазоревым;

В 1678-1679 гг. были составлены переписные книги кре­стьянам и дворовым людям Водской пятины (составлял князь Василий Жировой-Засекин).

В 1853 году Императорское Российское географическое общество опубликовало Писцовые книги под редакцией К.А. Не­волина. По Писцовым книгам 1498-1500 гг. были составлены карты пятин Новгородских. Однако в тексте Писцовой книги (ред. А М Гневушева), имеется опись части дворцовых земель Водской пятины

Даже на старых схематических картах хорошо видно, что река Ижора и другие близлежащие реки входили в систему древних торговых путей, связывавших северо-западную Русь с Москвой и Киевом. Именно поэтому на протяжении столетий Ижорские земли были объектом борьбы новгородцев с польско-литовски­ми, шведскими и ливонскими захватчиками. В начале XVII века Россия, ослабленная польско-шведской интервенцией, междоусо­бицей боярских родов и действиями «царей-самозванцев», пошла на заключение мирного договора со Швецией, подписанного в 1617 году в селе Столбово вблизи города Тихвина.

По Столбовскому миру царь Михаил Романов вынужден был уступить шведскому королю Ингерманландию с Ивангородом, Копорьем, Ямом и Орешком вплоть до реки Лавы Этот край был сильно опустошен войной, и большая часть русского населения, оставшегося в живых, покинула его, вместе с ним ушла и значительная часть карел.

На место ушедших новгородцев и карел шведы переселили из Южной Финляндии ее жителей, ставших уже протестантами и известных по документам XVII века как «чухонцы» или «маймисты». Особенно боль­шой прилив переселенцев из Южной Финляндии был после 1661 года, до сих пор их потомки проживают в этих местах, приезжая на богослужение в лютеранскую (протестантскую) церковь города Царское Село (ныне город Пушкин).

После 1617 года большую часть этих земель шведский ко­роль Густав-Адольф подарил бывшему своему наставнику Иоган­ну Скитте, получившему титул барона Дудергофского. На швед­ских картах XVII века резиденция этих баронов - мыза Дудергоф с обширными садами при ней - нанесена на месте бывшего новгородского селения Дудорово.

Получив земли от короля, барон Скитте организовал их заселение выходцами из Южной Финляндии, которая принадле­жала шведам. Начались притеснения со стороны шведов, гоне­ниям особенно подвергались русские и карелы, сохранившие православную веру. Поэтому оставшиеся на этих территориях русские дворяне, чтобы сохранить свои землевладения, перехо­дили в протестантство и нанимались на шведскую службу. И уже к концу XVII века среди русских дворян почти не осталось православных, в то время как простые люди стойко сохраняли свои обычаи, язык и верования.

Но, несмотря на неоднократные попытки шведского прави­тельства обратить православных жителей Ингерманландии в лютеранство, они продолжали составлять значительную часть населения и следовали русским обычаям, хотя собственно русских по происхождению было немного.

Особенно энергично проводил политику искоренения пра­вославных среди жителей суперинтендант Ингерманландии Гецелиус в 1651-1689 годах. Он ввел в действие постановление, впоследствии подтвержденное и королем Швеции Карлом XII, об освобождении от платежей поголовной подати тех последо­вателей православной церкви, которые перейдут в лютеран­скую веру. Одновременно, чтобы легче достичь поставленной цели, шведы изменили распределение жителей по приходам. Жителей, говоривших на родном русском языке, оставили в православных церковных приходах, ижору и водь, исповедовавших православие, но говоривших на своем языке, перевели в приходы лютеранской церкви. Подчинялись этому распоряже­нию только те ижоры, что жили ближе к Финляндии и на берегу Финского залива. Племена, жившие во внутренних областях, особенно водь, оказали сопротивление, и против них со стороны шве­дов была применена сила.

Число семейств, отдаленных от православных приходов, было около трех тысяч. Такие действия шведского руководства противоречили условиям Столбовского договора. По Столбовскому договору ижорские земли восемьдесят пять лет находились под шведским владычеством как часть Ингерманландского генерал-губернаторства. В шведской писцовой книге 1618-1623 годов отмечено, что сельцо Храпша принадлежало шведскому генералу Гастферу.

Во время Северной воины в начале XVIII века территория южнее Финского залива вдоль берегов Невы и Ладожского озера была отвоевана у шведов. В ходе военных действий селения разорялись, хотя Петр I требовал сохранить их в неприкосновенности, так как войну вел он для закрепления этих земель за Россией.

13 августа 1702 года между Ф. М Апраксиным и шведским генерал-губернатором Крониортом произошла битва на берегу реки Ижоры. Крониорт пришел к реке Ижоре с конницею, шестью пушками и полком финской пехоты, оставив шведскую пехоту в Дудергофе. Перейдя реку, он стал лагерем и укрепился приблизительно в том районе, где теперь находится город Павловск. В решающей схватке рус­ские пехотный и конный отряды одержали победу. Бой начался в семь часов утра, в основном уже за рекой Ижорой, и закон­чился в полдень русской победой. Были освобождены исконно русские земли Приневской низменности, где началось интен­сивное освоение территорий вокруг Петербурга - новой Северной столицы, основанной Петром I в устье реки Невы.

В 1708 году при разделении Петром I России на 8 губерний Ижорская земля вошла в состав Ингерманландской губернии. По указу Петра I земли в Ингерманландии раздавались во владение членам царской семьи и придворным знатным вельможам. Население края было малочисленным, и поэтому раздача земель шла с условием их заселения крестьянами, вывозимыми из центральных районов России

Переселение, начавшееся в 1715 году, продолжалось вплоть до 4 декабря 1726 года. Петр I, раздавая земли по южному побережью Финского залива, оставляет за собой Ораниенбаум, Петергоф, Стрельну и Ропшу, где обустраивает их в первые свои резиденции и усадьбы.

На Ропшинской земле жили племена водь и ижора.  Население Водской и Ижорской земли - территории, расположенной на южном побережье Финского залива от Нарвы до Санкт-Петербурга и на Карельском перешейке, - составили мно­жество племен, говорящих на различных прибалтийско-фин­ских языках. Древнейшим же населением этого края была водь (вожане). В первом тысячелетии новой эры водские племена выделились из северо-восточных эстонских племен и сформировались как самостоятельный этнос со своим особым языком и укладом жизни.

Племя водь обитало на обширной территории между Чудским озером и рекой Нарвой на западе и рекой Волховом на востоке. С конца IX века здесь начали селиться славяне (иль­менские словене, кривичи), и эти земли вошли в состав Водской пятины, Новгородского государства.

С X века на территорию расселения води, с востока втор­глись представители одной из ветвей карельских племен, заняв бассейн реки Ижоры, которые впоследствии становятся известны под именем «ижора». Позже племя ижора селилось большей частью на юге Карельского перешейка и по берегам рек Нарвы, Ижоры, Стрелки и Славянки. Постепенно племя вплотную при­близилось к берегам Луги и Нарвы. Вместе с тем расширилось и понятие Ижорской земли. Уже к XII веку все территории Ижорской земли вошли в состав земель Великого Новгорода. Племя ижора приняло православие, ассимилировалось со сла­вянской культурой, но буквально до Петровских времен про­должало соблюдать большинство языческих обрядов и покло­няться старым богам.

Неассимилированная водь проживала к западу от Ижорской возвышенности в Лужско-Нарвском междуречье и до середины XV века упоминалась под названием «чудья», «чуди».

Что касается некоторых особенностей культуры племен «водь» и «ижора». Водские женщины выходили замуж в 16— 17 лет, а в возрасте 28 лет женщина племени считала себя старухой и шила себе соответствующую одежду. Женская одежда начала ушедшего тысячелетия была удобна и поражала своей простотой и практичностью Женщина селянка не имела, как правило, изысканных нарядов, но могла превра­щать свою одежду из повседневной и рабочей в празднич­ную. Делалось это в основном за счет нарядных фартуков (понева), косынок, а также серебряных, медных и других украшений.

Женские украшения, такие как: кольца, серьги, бусы, броши и браслеты - в древности имели значение оберега, защищали их от злых духов Верхняя юбка (тоже называлась понева) изготовлялась на примитивных ткацких станках из нитей различных цветов, указывавших принадлежность женщины к тому или иному племени-роду. Даже если девушку выдавали замуж в соседнее племя, то по украшениям и цветам элементов одежды определяли (распознавали), из какого она рода-племени.

Водь жила, как правило, в многочисленных деревнях, в сруб­ленных избах восточнославянского типа, с духовой печью и холодными сенями

В ежедневный рацион употребляли хлеб из ржаной муки, выпекавшийся из кислого теста в виде высоких круглых кара­ваев. В праздничные дни пекли плоские ячменные лепешки, пи­роги с различными начинками Ячмень употреблялся в виде каш, из овса готовили толокно и варили овсяный кисель. В пи­щу использовали льняное масло домашнего приготовления, а конопляное семя толкли, превращая в кашицу. Затем эту кашицу разводили водой и ели с ней ячменную кашу или маза­ли на кусочки хлеба вместо обычного коровьего масла. Употребляли также собственного приготовления творог и простоквашу.

Племя «ижора», как и «водь», выделилось в конце Х-ХI веков, также приняло православие и развилось под сильным вли­янием славянской культуры.

Ижора в большинстве своем были охотники и рыбаки, а самая почетная профессия у ижор была пастух. Когда женщи­на из племени ижора выходила замуж, то она полностью сбривала волосы на голове и надевала специальную шапку, которую по их традиции носила днем и ночью. На свадьбу собиралось много людей, почти со всех окрестных деревень, и она длилась целую неделю. В доме «ижора» отводилось специальное место для иконы, а керамическую посуду - кринки, горшки и другие сосу­ды - закрывали специальными крышками или просто тряпкой Они считали, что в такую посуду вселяются духи мертвецов. Деревни «ижора» строились так же, как и «водь», а отдельно стоящие дома и кучевые поселения были сходны с восточнославянскими.

В настоящее время большинство «води» и «ижора» говорят на русском языке. В Российской Федерации численность «води» составляет в настоящее время не более 100 человек, а «ижора» около 450 человек, а по данным за 1959 год число представите­лей народности «ижора» составляло 1100 человек.

Говоря о женщинах «води» и «ижора», необходимо отметить, что хотя они принадлежат к разным племенам, их одежды имеют сходство.